Благодаря сотрудникам Центра ЖКХ, посетившим в Маяковке выставку «Фарфоровая сказка» (статуэтки из личных коллекций И.А. Панова и В.И. Зарубиной), работа скульптора А.Д. Бржезицкой «Добро пожаловать» («Хлеб-соль») заняла достойное место среди экспонатов Музея книги.
Кто не почитает земли-кормилицы, тому она, по словам народа-пахаря, не даст хлеба – не то что досыта, а и впроголодь, – читаем мы у А. Коринфского в «Народной Руси». Земле и хлебу посвящены первые главы этой книги, которая впервые была издана в 1901 году и стала плодом более чем двадцатилетних наблюдений над современным бытом крестьянина-великоросса, дополненных сравнительным изучением всех ранее появившихся в печати материалов по русской и славянской этнографии.
Как траве-мураве не вырасти без горсти земли, как не красоваться цветку на камне, так и русскому народу не крестьянствовать на белом свете без родимой земли-кормилицы.
Как без пахаря-хозяина и добрая земля – горькая сирота, так и он без земли – что без живой души в своем богатырском теле.
«Хлеб – дар Божий», - говорит русский народ и относится с вполне понятным благоговением к этому спасающему его от голодной смерти дару, составляющему почти единственное его богатство.
Немалым грехом считается в народной Руси уронить на пол и не поднять хотя бы одну крошку хлеба; ещё больший – растоптать эту крошку ногами. Благоговейное чувство удваивается сознанием того тяжкого, страдного труда, каким добывает народ-пахарь каждую малую крошку, а также и воспоминаниями о тех тревогах-заботах, с которыми неразлучно ожидание урожая. Идёт пахарь, а дума – впереди него дорогу хлеборобу торит; за одной думкою другие перебегают тореный путь, самодельными лаптями проложенный, трудовым потом политый. Глянет пахарь на ясное небо – в тот же миг закопошится у него на сердце думушка: пошлет ли Господь дождичка вовремя. Дождь дождю рознь: один хлеб растит, а другой хлебогноем прозывается. Кропит дождем небо, поит, тороватое, жаждущую землю-кормилицу, а у мужика опять думка: пригреет ли его полосыньку красное солнышко в пору-благовременье. Набегут облака, сгустятся-зачернеют тучи, повиснут над хлебородною нивою; смотрит честной деревенский люд, смотрит – крестится, Бога молит, чтобы не разразились тучи градом, не выбило бы хлебушка богоданного на корню. На земле пахарь живёт, землею кормится, с её дыханием каждый вдох его сливается.
Исстари славился народ русский своим хлебосольством; славится он этим неотъемлемым качеством и в наши дни: любит честных гостей – и званых, и незваных – угощать, с добрыми соседями хлеб-соль водить. «От хлеба-соли не отказываются!», «Хлеб-соль кушай, а добрых людей слушай!», «Без соли, без хлеба – плохая беседа!», «Хлеб-соль платежом красна!», «Боронись хлебом-солью!», «Кинь хлеб-соль позади, очутится впереди!». В таких словах и многих им подобных отражается широкая и глубокая – при всей своей простоте – душа пахаря-народа. Твердо памятует он, что «хлеб хлебу – брат», но знает и завет дедов-прадедов, гласящий, что: «Хорош тот, кто поит да кормит, а и тот не худ, кто старую хлеб-соль помнит».
Кто не почитает земли-кормилицы, тому она, по словам народа-пахаря, не даст хлеба – не то что досыта, а и впроголодь, – читаем мы у А. Коринфского в «Народной Руси». Земле и хлебу посвящены первые главы этой книги, которая впервые была издана в 1901 году и стала плодом более чем двадцатилетних наблюдений над современным бытом крестьянина-великоросса, дополненных сравнительным изучением всех ранее появившихся в печати материалов по русской и славянской этнографии.
Как траве-мураве не вырасти без горсти земли, как не красоваться цветку на камне, так и русскому народу не крестьянствовать на белом свете без родимой земли-кормилицы.
Как без пахаря-хозяина и добрая земля – горькая сирота, так и он без земли – что без живой души в своем богатырском теле.
«Хлеб – дар Божий», - говорит русский народ и относится с вполне понятным благоговением к этому спасающему его от голодной смерти дару, составляющему почти единственное его богатство.
Немалым грехом считается в народной Руси уронить на пол и не поднять хотя бы одну крошку хлеба; ещё больший – растоптать эту крошку ногами. Благоговейное чувство удваивается сознанием того тяжкого, страдного труда, каким добывает народ-пахарь каждую малую крошку, а также и воспоминаниями о тех тревогах-заботах, с которыми неразлучно ожидание урожая. Идёт пахарь, а дума – впереди него дорогу хлеборобу торит; за одной думкою другие перебегают тореный путь, самодельными лаптями проложенный, трудовым потом политый. Глянет пахарь на ясное небо – в тот же миг закопошится у него на сердце думушка: пошлет ли Господь дождичка вовремя. Дождь дождю рознь: один хлеб растит, а другой хлебогноем прозывается. Кропит дождем небо, поит, тороватое, жаждущую землю-кормилицу, а у мужика опять думка: пригреет ли его полосыньку красное солнышко в пору-благовременье. Набегут облака, сгустятся-зачернеют тучи, повиснут над хлебородною нивою; смотрит честной деревенский люд, смотрит – крестится, Бога молит, чтобы не разразились тучи градом, не выбило бы хлебушка богоданного на корню. На земле пахарь живёт, землею кормится, с её дыханием каждый вдох его сливается.
Исстари славился народ русский своим хлебосольством; славится он этим неотъемлемым качеством и в наши дни: любит честных гостей – и званых, и незваных – угощать, с добрыми соседями хлеб-соль водить. «От хлеба-соли не отказываются!», «Хлеб-соль кушай, а добрых людей слушай!», «Без соли, без хлеба – плохая беседа!», «Хлеб-соль платежом красна!», «Боронись хлебом-солью!», «Кинь хлеб-соль позади, очутится впереди!». В таких словах и многих им подобных отражается широкая и глубокая – при всей своей простоте – душа пахаря-народа. Твердо памятует он, что «хлеб хлебу – брат», но знает и завет дедов-прадедов, гласящий, что: «Хорош тот, кто поит да кормит, а и тот не худ, кто старую хлеб-соль помнит».
